Майкл Муркок - Спящая волшебница / The Sleeping Sorceress [= Участь Белого Волка, Рыцарь Хаоса, The Vanishing Tower]

На рассвете тучи рассеялись, и красные солнечные лучи проникли в белизну снега, растеклись, как кровь по булату. Внизу насколько хватало глаз простиралась степь — огромное, от горизонта до горизонта покрытое снегом пространство, а вверху небеса были как синеватая корка льда, среди которой сверкал красный солнечный пруд.

Неутомимые химеры продолжали полет.

Элрик пытался вывести себя из полузабытья, в котором пребывал его мозг, и молился своим ненадежным богам, чтобы вспомнить нужное заклинание.

Его губы смерзлись. Он облизнул их, ощущая вкус льда на языке. Он разомкнул губы, и в рот ему хлынула струя горьковатого воздуха. Он закашлялся, поднял голову. Его малиновые глаза засверкали.

Он заставил свои губы произносить странные звуки, выкрикивать насыщенные гласными слова высокого слога Древнего Мелнибонэ — речи, малопригодной для человеческого языка.

— Файлит, — пробормотал он и принялся распевать заклинание. Он пел, а меч становился теплее в его руке, посылая в тело заряды энергии, и необычное заклинание громко звучало в холодном небе.

О, благородные перья,

Наш договор вечно в силе,

Боги его освятили.

Так всегда говорили

Древние наши поверья.

Файлит, царица пернатых,

Владычица всех крылатых,

Приди на спасение брата.

Зов состоял не только в произносимых Элриком словах заклинания. Он подкреплялся мыслями, зрительными образами, которые нужно было все это время удерживать в голове, эмоциями, обостренными воспоминаниями. Без всего этого единства заклинание становилось бесполезным.

За много веков до этого мелнибонийские короли-чародеи заключили договор с Файлит, повелительницей птиц. Этот договор гласил, что любая птица, обосновавшаяся в стенах Имррира, будет находиться под защитой, ни одна птица не будет убита мелнибонийцем. Этот договор соблюдался, и Грезящий город, Имррир, стал прибежищем для множества самых разнообразных птиц, и какое-то время башни города были сплошь усеяны перьями.

И Элрик, вспомнив о том договоре, произносил заклинание — умолял Файлит вспомнить о ее обязательствах в этой сделке.

Небесные сестры и братья,

Услышьте мое заклятье,

Придите на помощь, братья.

Не первый раз обращался он к элементалям и существам, родственным им. Совсем недавно в своем противостоянии с Телебом К'аарной он вызвал Хааашаастаака, владыку ящериц, а еще раньше прибегал он к помощи элементалей ветра — сильфов, шарнахов и х'Хааршанов, а еще раньше — к помощи элементалей земли.

Но Файлит была непостоянна.

И теперь, когда Имррир являл собой дымящиеся руины, она, возможно, решит пренебречь древним договором.

— Файлит…

Он ослабел от заклинания. Сейчас, даже если бы ему представилась такая возможность, он не смог бы победить Телеба К'аарну.

— Файлит…

И тут в воздухе возникло какое-то движение и на химер, несущих Элрика и Мунглама на север, упала огромная тень.

Голос Элрика сорвался, когда он поднял взор. Но он улыбнулся и сказал:

— Я благодарю тебя, Файлит.

Небо было черно от птиц. Здесь были орлы, малиновки, грачи, скворцы, вьюрки, коршуны, вороны, ястребы, павлины, фламинго, голуби, попугаи, жерлицы, сороки, совы. Их перья отливали стальным блеском, а воздух полнился их криками.

Унай поднял свою змеиную голову и зашипел, высунув длинный язык между клыками, замолотил свернутым в кольца хвостом. Одна из химер — не из тех, что несли Элрика и Мунглама, — изменила форму и, превратившись в гигантского кондора, понеслась навстречу птичьей стае, заполнившей небо.

Но обмануть стаю ей не удалось. Химера исчезла, окруженная птицами. Послышался дикий вой, а потом что-то черное и напоминающее свинью стало падать вниз, роняя на ходу внутренности, истекая кровью.

Следующая химера — последняя, если не считать двух, несущих Элрика и Мунглама, — приняла форму дракона, почти ничем не отличающегося от тех, которыми владел Элрик, будучи правителем Мелнибонэ, только крупнее и неповоротливее, чем Огнеклык и другие.

Элрик ощутил тошнотворный запах горящего мяса и перьев — это на союзников Элрика пролился горючий яд.

Но в воздухе появлялись все новые и новые птицы, они кричали, свистели, каркали, ухали, множество крыльев били воздух, и скоро и этот унай исчез из виду, снова раздался сдавленный вопль, и искалеченное свиноподобное тело полетело вниз.

Птицы разделились на две стаи и теперь обратились против химер, которые несли Элрика и Мунглама. Они устремились вниз, как две гигантские стрелы, — во главе каждой стаи по десять золотистых орлов, спикировавших на горящие глаза унаев.

Под атакой птиц химеры были вынуждены изменить форму, и Элрик тут же почувствовал, что падает. Его тело онемело, словно камень, и он помнил только о том, что нужно крепко держать Буревестник, и, падая, проклинал иронию судьбы. Он спасся от тварей Хаоса только для того, чтобы разбиться насмерть о покрытую снегом землю внизу.

Но тут что-то ухватило его за плащ, и он повис в воздухе. Взглянув вверх, он увидел несколько орлов, которые держали его за одежду когтями и клювами, замедляя его падение, отчего удар о снег получился слабым.

Орлы устремились назад — продолжить схватку с химерами.

В нескольких футах от Элрика приземлился Мунглам, которого доставили другие орлы, сразу же вернувшиеся к своим товарищам, сражавшимся с оставшимися в живых унаями.

Мунглам подобрал меч, выпавший из его руки. Он потер правое бедро и с чувством сказал:

— Постараюсь больше никогда не есть летающую дичь. Значит, тебе все-таки удалось вспомнить заклинание, да?

— Удалось.

Два свинообразных тела грохнулись на землю неподалеку.

Несколько мгновений птицы исполняли странный танец-кружение в небесах, частично приветствуя двух путников, частично торжествуя победу, потом они разделились на группы по видам и быстро улетели. Скоро в холодном синем небе не осталось ни одной птицы.

Элрик поднялся с земли — все его тело болело и саднило — и сунул в ножны Буревестник. Он глубоко вздохнул и поднял взор в небеса.

— Файлит, я еще раз благодарю тебя.

Вид у Мунглама все еще был недоумевающий.

— Как ты сумел их вызвать, Элрик?

Элрик снял с головы шлем и отер его от пота изнутри. При такой погоде пот грозил скоро превратиться в лед.

— Древняя сделка, заключенная моими предками. Плохо бы нам пришлось, если бы я не вспомнил.